Мой Этьен
Рассказ, написанный автором под влиянием «100 розог» Н. Филиппова много лет назад.
"Как больно быть юной девушкой! Тело хочет ласки, а вкушает только розги! Вот и очень скоро мне снова предстоит их отведать!" – Я, Жюли, у меня есть несколько минут, чтобы помолиться перед распятием. К сожалению, Бог нам, девушкам не помогает! Пора собираться в гости! Кучер и карета уже ждут!
И вот стою перед бароном в его доме, скромно опустив глаза, ожидая заслуженного приговора. В жилах моих течет голубая кровь, но… Ни кровь предков, ни красно-сине-белая кокарда, приколотая к моему платью по последней парижской моде не спасет тело от порки.
А за окном шумит беззаботный Париж. Народ собирается на Гревскую площадь! Там снова нашлась работа для Гильотины. Ну, а для меня нашлись розги! В очередной, бессчетный раз! Мама искренне считает, что розги нужны всем! Даже наш король Людовик XVI в детстве не раз не два пробовал березовой каши.
Маме легко говорить, что порку надо воспринимать с дворянским достоинством. Я чувствую, как корсет мешает дышать. Впрочем, все равно предстоит его снять, как всю одежду. Что меня ждет? Угадать не трудно! Барон сидит передо мной на кушетке и читает записку, которую я ему принесла. Надо сказать, что сине-красно-белая кокарда приколота и к его сюртуку.
Утешение что не так давно «прелесть» телесного наказания пришлось испытать на себе самой госпоже Ламотт, героиня знаменитого процесса об "Ожерелье королевы" весьма слабое.
Со стены на меня взирают портреты. Они будут свидетелями моего наказания! Но что они могут? Мне кажется, что вот тот старик в доспехах улыбается в усы, глядя на меня.
Барон сидит на кушетке из резного дерева: кривоногая и длинная, что-то подсказывает мне, что с этой шикарной мебелью мне предстоит познакомиться поближе.
– От любимой женщины! – Он сломал печать и улыбнулся.
Его любимая женщина - моя мама! И что она в нем нашла? Точнее что он в ней нашел? Расцвет ее молодости и красоты уже позади! Она красит волосы и маскирует как может морщины!
– Сама отнесешь ее Этьену, – строго сказала мама, заклеивая записку сургучем, и не дай Бог, я узнаю, что ты вела себя неподобающим образом!
Так решилась моя судьба. Хорошо ей говорить, "веди себя подобающим образом"! А когда по тебе гуляют прутья?
У взрослых сложилось странное представление о человеческом достоинстве. Они из гуманности поставили гильотину на Гревской площади, для сокращения мучений и упрощения исполнения приговоров, и сохраняют в полной неприкосновенности самую обыкновенную и унизительную "порку", для домашнего и школьного воспитания.
Не спасет меня кокарда от порки! Ох, не спасет!..
,... – На кушетку! Живее!! Живее!!!
Ложусь на кушетку и вытягиваюсь в струнку. Благодарно смотрю на Этьена. С детства моя мама знала, что переносить розги гораздо легче лежа, поэтому секла меня заставив вытянуться во весь рост.
И тогда воздух рассекает тонкий свист и на меня обрушивается вторая за сегодняшний вечер порция боли.
Стиснув зубы я промолчала. Это только раззадорило его. Наверное подумал, что слабо ударил.
— Сейчас ты поймешь, непослушная Жюли, – слышу я его голос. – что такое мужская рука.
Жгучая полоса опоясала мое тело, за ней вспыхнула вторая, третья... и я не выдержала, реву отчаянно, звонко. Под аккомпанемент моих криков Этьен бьет сильно, но стараясь не задеть дважды по одному и тому же месту.
Теперь не до игры в мужество и благородство. Я вздрагиваю и вскрикиваю при каждом ударе. Мои руки судорожно впились в спинку кушетки. Боль накатывает горячими томными волнами, растекаясь и проникая в самые укромные уголки тела.
Этьен не торопится, дает мне проораться и перевести дыхание. Наверное ему нравится, как извивается мое тело. Стоит мне выгнуться, как я получаю еще секунду передышки. Я чувствую как разгоряченная кровь бежит по жилам все быстрее. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, дыхание сбивается с размеренного ритма, я слегка задыхаюсь, пытаясь замереть, чтобы уменьшить боль.
Этьен прекратил порку и пошел менять прутья. Ягодицам досталось здорово. Приподнявшись, я сама убираю в сторону растрепавшиеся волосы со спины. Увидев, что я сама ему помогаю, он нагибается, и целует меня, гладит меня по голове.
– Мне очень жаль, Жюли, – говорит он, но я должен выполнить приказ твоей мамы, – говорит он. Мама никогда не прикасалась ко мне столь нежно... Но во от выпрямляется и отходит на шаг от кушетки.
Снова свист и снова боль. Теперь уже на спине.
Он поднял мне ноги вверх и, держа из за кончики пальцев, угостил мое потаенное место таким ударом, что я не удержалась и взвизгнула.
Я уже не помню, сколько раз он менял розги но вижу, что много поломанных о мое тело прутьев валяется рядом.
И снова на живот. Моя попа, спина и уже горят от ударов. Теперь очередь за бедрами. уже ничего не вижу вокруг..... Я чувствую новую нарастающую боль, медленно пульсирующую в бедрах. Разжимаю ягодицы и готовлюсь принять следующий удар...
Полный текст рассказа:
http://www.proza.ru/2014/11/20/1818